Начало

Последняя жертва была прикована к дереву и истекала кровью. Никто так и не пришел чтобы помочь, одиночество темнота и агония приближались с каждой секундой. Нет никого кто мог бы слышать ее страдания, её одиночество и отчаяние. Снег ложился на тело бедной Иры. Промерзшие руки уже не чувствовали холода, была лишь боль. Но и она уже начинала постепенно уходить, капельки крови на лице замерзли и стали стягивать кожу, медленно, как удавка стягивает горло повешенному. Мысли стали неразборчивыми, картинки проносились в голове, оставляя хаотичный след из воспоминаний которыми забита наша голова.

Вот она идет в первый класс в розовом платьице и с огромным бантом в волосах, солнце греет лицо, и она думает как же все-таки прекрасен этот мир, который только-только приоткрыл перед ней свои двери, приглашая заглянуть и узнать много нового. Родители идущие взявшись за руки и улыбающиеся ей, озорной девчушке, все прекрасно.

Первый поцелуй под дождем у дерева, которому сотня лет, а вокруг лишь поле и они, холодно не было, тепло отдающее от их тел было обжигающим. Первый поцелуй, который она запомнит навсегда, без всяких сомнений. Вспышки молний и раскаты грома не пугали, все было идеально, так как в фильмах.

И многое другое, все было отчетливым, и каждое воспоминание отдавало теплом, хотелось уснуть, уснуть и попасть в одно из воспоминаний ее слишком короткой жизни. Не было сил ни бороться ни кричать, холод был ее последним спутником, и ее дорога подошла к концу…

 

-О господи, Боже мой, вы посмотрите на это. Вот ублюдок! Сколько это будет продолжаться?

Старший сержант стоял и смотрел на бедняжку, еще одну жертву разбушевавшегося маньяка. Сколько жертв было еще впереди, и никаких следов, улик, ни одного отпечатка пальцев, никакой связи между жертвами, ни единой ниточки, за которую можно было бы ухватиться, ничего. Вот еще одна, бедняжка сидела прислонившись спиной к дереву, лицо было в порезах, руки связаны веревкой. Рыжие волосы, как огонь, который не сможет никого согреть, были припорошены снегом. И кровь, повсюду была кровь. Каждый труп - новая надежда на промах этого чудовища. 

-Кто нашел ее?

-Патруль, товарищ сержант. После введения комендантского часа, по парку ходят патрули из двух трех наших ребят, на всякий случай. Вот один и отошел чуток от дороги, по нужде. Ну а мы вас вызвали. Никто ничего не трогал. Все как было так и осталось.

-Да, кроме следов, которых тут уже немерено.

-Простите, мы пытались оказать ей помощь, но не удалось, она продержалась еще пару секунд.

-Она была жива? И вы мне только сейчас решили об этом сказать? Идиот. Она что ни будь говорила? Молодцы хоть что оставили ее там где она есть. Не гуманно конечно, но что делать.

-Как вы и приказали, ничего не трогали, да и смысла то не было, одной ногой она уже в могиле была. 

- Лейтенант, в рапорте напишешь что зделал все как надо, оказал первую помощь и все остальное, чтобы притензий к тебе , сержант задумался, да и ко мне небыло! Понял? Лейтенант посмотрел угрюмому сержанту в глаза и почувствовал страх, от этого громилы веяло злобой. 

- Да, товрищ сержант, будет сделано. 

- Так что она сказала? сержант был в предвкушении, мало ли чего, хоть какая то улика... Хоть что-то что могло бы помочь поймать этого урода который действовал как бешеный зверь, никаких повторений, ничего общего между жертвами, и конца этой таблице которую он выводил на доске мелом, расставляя жертвы и пытаясь соеденить их стрелочками, небыло.

-  Ничего особенного, просто :«Остановите его...»

Встреча

Вика поднималась по плохо освещенной лестнице, хотела побыстрей разбуться и впрыгнуть в тапки медвежата, поставить чайник и достать чего-нибудь сладкого из холодильника. Там еще должен был остаться кусок пирога, который мама выслала ей пару дней назад. Жизнь в большом городе всегда кажется прекрасной если приходиться сравнивать с маленьким городком, который ничего не предлагает. Кажется что вся жизнь изменится, изменится к лучшему как только сойдешь с последней ступеньки поезда. Как в фильмах - красивая, одинокая девушка приезжает на новое место и сразу же встречает свою вторую половину, или находит работу и жилье… Все должно быть так и никак по-другому. Но это там, на экранах, а здесь же сходя с поезда нас накрывает волна запахов, которые не передает камера, даже если на самом деле девушку из фильма накрыло такой же волной. Все по-иному. Вика была одной из тысяч тех, кто попытался покорить столицу, и как она думала ей это удалось. Просто поступить на факультет журналистики это уже везение, не говоря о том, чтобы закончить его с почти красным дипломом. Везде есть преподаватели, которые готовы завалить вас просто из-за того, что вы напоминаете им тех, кто обижал их в школе, либо в садике или университете, те кто бросал бумажки и подкладывал канцелярские кнопки под задницу. Вот такой вот антиквариат, как считала Виктория, попался и ей. Он всячески валил ее на экзаменах и защитах разнообразных работ, которые она делала в поте лица, не досыпая по ночам. Алексей Георгиевич был длинным лысоватым, седым мужчиной с лицом как морда крота. Когда он читал то над чем трудилась Вика, его глазки блестели и уголки рта вздрагивали в улыбке, на миллисекунды, но этого хватало чтобы наполниться яростью и ненавидеть все и всех вокруг, включая себя, за то что она поступила именно сюда. Потом он глубоко вздыхал, рубашка и пиджак весели на нем как нелепый мешок на ребенка, поэтому его вздох можно было лишь услышать, и он не говорил ни о чем хорошем.

 

- Ну что ж. Я могу вам поставить то, что вы заслуживаете, но как то не охота портить вашу зачетку. Я говорил вам, что это не ваше, но вы не слушаете. Думаете что у вас есть талант писать? Так вот, это не так. Приходите через неделю, и надеюсь в следующий раз вы принесете что-нибудь стоящее, чтобы потратить на это хоть крупинку моего времени.

 

Алексей Георгиевич вставал из за стола, потирал руки, которые крутило из за погоды, и подходил к окну. Этот жест значил, что можно уходить, он больше ничего не скажет. Настойчивость ему тоже не нравилась, поэтому лучшим вариантом было забрать работу и прийти в следующий раз, надеясь что на этот раз он будет в лучшем настроении.

 

Она отогнала всплывшие воспоминания и повернула ключ в замке. Два поворота и она уже дома…

Студенческие годы, как же было весело, но они были уже позади вместе с этим кротом, который не давал ей развернуться, канули в небытие. Теперь же у нее была работа в хорошем журнале, даже своя рубрика. Пара статей удостоилась премии. «Гордость семьи» как говорила ее мама. Виктория была одной из свежеиспеченных журналисток, которых разобрали в разные газеты, конечно из тех кто посимпатичней. Остальным приходилось отправлять десятки своих резюме, которые оставались без ответа. Такова политика многих компаний: ум позволяет разглядеть дверь, но лишь слащавое личико и хорошенькая фигурка, помогут ее открыть. И это было чертовски верно, разве кто захочет давать интервью угрюмой стокилограммовой бабе с волосатыми бородавками на лице… Это можно назвать крайностью, но это было так. Ну и конечно же связи, без них никак. Как же по другому узнать что звезда любимого всеми теле шоу избила жену в пьяном бреду а потом бегала с голой задницей по центру города. Либо о политике который удачно вложил бюджетные деньги, и теперь строит четвертую дачу для своей любимой внученьки которой и года не исполнилось. Так или иначе, если у тебя есть У. К. С. то все двери перед вами открыты, а если и нет то скоро откроются. Поэтому когда Вика получила приглашение посетить журнал Город и ознакомиться с ее будущей работой, это не удивило ее подружек и друзей которые жадно перечитывали пригласительное письмо по несколько раз, надеясь что там будет написано не Виктория Дант, а имя читавшего. У нее были все три буквы, и поверьте, если бы их было больше, то они были бы у нее. За пол года работы в журнале «Город» ей удалось поднять свой авторитет и она могла похвастаться, что имя Виктория Дант не просто маленькие буковки в конце статей, теперь оно что-то говорило.

Дверь захлопнулась за спиной Вики и она начала нащупывать выключатель. Ее встретили темнота и тишина, встретили как встречают каждый день изо дня в день. Единственное место, где она могла бы побыть одной, был ее дом. Никто из парней, которые упадали за ней на работе или просто старые пассии не допускались в святыню Дант. Здесь Вика творила свои шедевры сидя за ноутбуком у окна с чашечкой хорошего итальянского кофе, который она уже могла себе позволить. Была и личная жизнь, но она оставалась за дверью, ее никогда не пускали в «храм», она мешала работать.

Клик. Зажегся свет в небольшой, но уютной прихожей. Все отдавало теплотой и уютом. Веселенькая картинка со щенками, зеркало, крючок для ключей и небольшая вешалка. Под ногами был теплый ковер с замысловатым рисунком: то ли облака на фоне моря, то ли еще что, консенсуса по этому поводу найти ей так и не удалось. Он был просто милым, домашним, поэтому и менять его не было смысла. Вещи не делают человека, зато они создают уют, которого нам иногда так не хватает.

Кухня была дальше по коридору. Любимое место, где можно готовить, сидеть с открытым окном, закутавшись в плед, наблюдать за закатом, который был прекрасно виден с пятого этажа. Окна кухни выходили на озеро и маленький лесок, в котором летом собирались любители пива и шашлыков, одним словом любители природы. Но сейчас было совсем тихо, все-таки зима.

Свет на кухне включался сразу за дверью, возле холодильник, который она только купила пару дней назад, он не занимал много места, и был очень практичен. Морозилка, секция для овощей, парочка металлических полочек, и самое главное: он был совсем новый, поэтому  работал тихо и исправно, не доставляя никаких неудобств по части шума.

Дверца холодильника открылась и глазки Виктории быстро нашли то, что искали: вкусный бисквитный домашний пирог с яблоками, это именно то, что нужно. Она быстро прикрыла дверцу ставя тарелку с пирогом на холодильник и быстро нащупав выключатель нажала на него.

Клик… В первые же секунды Виктория поняла: что-то не так. Ее охватило резкое пронзающее чувство… испуг заставил забиться ее сердце быстрее обычного, и она застыла с широко раскрытыми глазами на полу-вздохе задержав дыхание.

За столом на стуле кто-то сидел, сперва это было лишь черное пятно, которое преобрело очертания.

Это был молодой парень, с длинными русыми волосами. Они доставали лишь до плечей и были небрежно зачесаны назад. Его рот расплылся в улыбке, но улыбался ли он на самом деле определить было трудно, глаза скрывали очки старого типа как у американских ЦРУшников во времена холодной войны. Правая рука подпирала подбородок, а левая лежала на столе, ей он вертел черную немного ободранную зажигалку походившую на Zippo.

 

- Привет. Улыбка так и осталась на его устах. Под Викторией провалился пол, и все что было вокруг нее перестало существовать, стены крепости рухнули и страх прорвав последний барьер ворвался в крепость, в ее храм, туда где она была под защитой от всего на свете, где никто и никогда не прийдет и не накажет ее.

Мгновенно пронеслось воспоминание, просто кусочек ее детства, о котором она уже почти забыла, убежала от него, но оно снова сумело ее настигнуть. Перед ней появился отец с зажатым в руке ремнем. Он наказывал ее каждый раз как только появлялась на это причина, а причиной могло стать что угодно. Виталик не был никогда для нее отцом, настоящий отец погиб на войне, на чужой земле, которую его отправило защищать уже несуществующая страна. Виталик был маминым ухажером, с которым они делили постель, да и все что было в доме, а он занимался воспитанием маленькой Вики.

 – Ты получила двойку, иди сюда, я должен тебя наказать. Ты была плохой девочкой Виктория, хорошие девочки не расстраивают своих родителей. Голос его походил на шипение змеи, маленький ребенок загнанный в угол, давится от страха тяжело дыша пока тот кто называет себя отцом, с ехидной улыбкой приблежается держа в руке ремень. Он брал ее за руку, уводил в свою комнату и наказывал. Иногда это длилось целую вечность, иногда намного дольше. Мама так ни разу и не вбежала в комнату чтобы спасти маленькую дочурку которая в ней так нуждалась.

 

- Привет… Повторил незнакомец на распев поднимая брови и вытаскивая Викторию из воспоминаний, как вытаскивают глупого маленького котенка за шкирку из воды. – Не бойся, садись, и прихвати пожайлусто пирог, который ты достала, выглядит он очень аппетитно.

 

- В.. в.. вы кто? Голос виктории дрожал.

 

- Я? Лицо незнакомца показалось удивленным, он положил зажигалку, облакотился на стул и правой рукой полез в карман куртки доставая от туда чтото блестящее. Это была Опасная Бритва с металлической рукоятью. Он положил ее перед собой на стол и поднял голову на Вику – Я,  тот кто решает кому жить а кому умереть. Улыбка пропала и незнакомец снял очки, глаза были серыми и холодными как лед. – Садись…